"Красный факел" замахнулся на религию

Полсотни артистов, еврейский оркестр, танцы с цирковыми трюками, свадьбы, проклятья, погромы, ссылки, молитвы, рассуждения о милости божьей  – все это вместилось в один спектакль. Кто знаком с пьесой Григория Горина, тот знает, сколько времени и сил персонажи уделяют религиозным ритуалам. Обряды и обычаи – незыблемая форма жизни, которую никто не пробовал даже пошатнуть. Для евреев праздновать субботу – это святое, а не помолиться перед обедом – кощунство. Пашут с утра до вечера, но ходят в обносках, живут мирно, но неугодны властям. Иудеи, воспитанные в  покорности всевышнему, обращают к нему свои вопросы, но не получают ответов.  "Вся наша жизнь – сплошная неудача," – говорит раввин, которого отец небесный явно не погладил бы по головке за такие откровения.

Из разговора двух зрительниц:
– Он так страдает. У меня ком в горле, я плакала – и боялась, что мешаю другим.
– А ты подумай, что говорил Тевье: "Я не хочу, чтобы на моей могиле плакали. Если кто вспомнит меня, пусть лучше со смехом, чем со слезами"…

Плачут на спектакле с Сергеем Новиковым, который  по очереди с Фурманом играет главную роль. Плачут девушки, женщины и старушки. Плачут, ни в пример зрителям-мужчинам. Герой Новикова – добрый философ, убежденный оптимист, честный семьянин и просто хороший человек. Наше местное светило обладает столь сокрушительным обаянием, что даже  бесконечное цитирование Торы не мешает публике внимать каждому его слову.
Семен Фурман играет совсем другой характер. Кто видел его в сериалах, тот может представить вечно недовольную физиономию, саркастический взгляд, едкую усмешку. Его колкие глазки сверлят собеседника и не позволяют ему расслабиться. Он чужд сантиментам, как и прекраснодушию вообще. Говорит, что думает, а думает о людях и мире далеко не лестно. Не расстается с рыжим распухшим портфелем, а когда спрашивают, что там такое, неизменно отвечает, что туалетная бумага.
По мировоззрению – воинствующий атеист. Читая пьесу и репетируя, искренне возмущается, насколько еврейский народ погряз в догмах и предрассудках. Спорит с драматургом, подвергая остракизму некоторые его сентенции. Какие-то реплики, неугодные ему, вымарывает из роли, другие переиначивает на свой лад. В монологи, обращенные к создателю, вкладывает особо беспощадную иронию. В общем, Тевье-молочник семена Фурмана – это человек, глубоко недовольный мироустройством  и  крепко усомнившийся  в любви бога ко всем нам.

Фридрих Ницше называл христианство  высшим несчастьем и заблуждением, "высшим из всех мыслимых извращений", "позорным пятном  человечества". Кто с этим согласен – милости просим на спектакль с Семеном Фурманом. Кроме сомнений во впитанных нами с молоком матери постулатов, он делится с публикой экспромтами, анекдотами, шутками-прибаутками, так что в зале стоит бодрый хохот. Его любимая фишка – притча о пяти мудрецах: Моисей говорит, что все отсюда (показывает на голову). Иисус говорит, что все отсюда (показывает на сердце). Маркс говорит, что все отсюда (показывает на живот). Фрейд говорит, что все отсюда (показывает на понятно куда). А Энштейн говорит, что все относительно.

Так что  вопрос, во что и в кого верить и верить ли, – личное дело каждого, а носить кипу или дреды – предмет вкуса, привычки и обстановки. "Поминальная молитва остается вечным сюжетом потому, что и в XXI веке многие, будь то тинейджер или пенсионер, вместо того чтобы просто жить, загоняют себя в прокрустово ложе правил, установок, расписаний, понятий, условностей. "Так принято", "быть как все" или, наоборот, "не быть как все" – идет от первобытного инстинкта обитать в стае. Не каждому дается талант оставаться личностью и поступать согласно своим внутренним, никем не навязанным законам.
Остается заметить, что спектакль "Поминальная молитва", который заставляет задуматься обо всех этих вещах, полон  юмора и грусти. И что смыслом жизни открывается в нем любовь человека к человеку – женщины к мужчине, матери к детям. Любовь, которая не зависит ни от каких религий.

Из разговора двух зрителей:
– Прикольный чувак этот Фурман. Такой же безбожник, как мой сосед.
– Да ты сам безбожник, что твой Фурман.